Выкладываю одну главу, если понравиться, пишите в Лс, скину целиком все, что написано.

Глава 1.
Переезд.

Мне никогда не хотелось вспоминать, как началась эта история. Тогда, снежным декабрьским утром 2008 года я и подумать не могла, как может измениться моя жизнь. Все начиналось очень мирно. Я скучала на уроке химии, слушая, как цоканье каблуков учительницы мерно отдавалось в мозгу, словно гипнотизируя и заставляя слушать речь преподавательницы. В ее длинной лекции я не понимала около половины произнесенного, потому как в химии плохо разбираюсь. Нет, я не отъявленная троечница, учусь довольно хорошо. Многие даже у меня списывают. Я могла бы быть кандидаткой на золотую или хотя бы серебреную медаль, если бы у меня не обнаружили полную неспособность к решению ионных уравнений и вообще к химии.
Меня зовут Милена Милоская, мне почти семнадцать лет, я заканчиваю 11 класс. Мои родители в разводе. Впрочем, это не удивительно. Такими разными характерами могут обладать только магниты разной полярности. Для того, что бы сравнить их, вполне достаточно описания внешности. Начну с того, что моя мама – брюнетка с карими глазами, у нее слегка смуглая кожа и восточные черты лица. Она, как модно сейчас говорить, бизнес-леди. Владеет сетью магазинов. Шубами торгует. Характер у нее очень сложный, она вспыхивает по любому поводу, но быстро отходит. Совсем другое дело мой отец. Представьте себе блондина с голубыми глазами, тонкими чертами лица и бледнолицего. Я до сих пор не знаю, кем он работает. Характер, как у айсберга в океане. Иногда мне вообще непонятно, как они сошлись. Впрочем, интересней жизни этих двух, может быть только моя внешность. У меня черные волосы (как у мамы), светло-карие глаза, но бледная кожа, немного тонковатые губы и курносый нос. Я довольно худая (при росте в метр шестьдесят пять сантиметров сохраняю вес в пятьдесят килограммов). Характер смешанный, то злюсь по каждому поводу, то вообще ни на что не реагирую.
Я часто общаюсь с людьми по сети. У меня около сорока друзей в тридцати городах России и еще несколько за ее рубежом. Я люблю сидеть вечером и обсуждать с ними проблемы, про которые не могу поговорить в обычной жизни. Например, мы все состоим в сообществе "Замок на Венере, или сообщество жертв развода". Нам всегда весело вместе. Ребята очень добрые, всегда меня понимают. Мы делимся опытом в области общения с разведенными предками, потому как тяжело найти золотую середину, когда каждый из родителей тянет одеяло на себя.
Особенно мне помогает мой лучший друг, Эдвин. Это потрясающий молодой человек, с совершенно гениальными мозгами, безумный альтруист и превосходный собеседник. Иногда, конечно, он ведет себя старомодно, но в его интерпретации это всегда смотрится просто потрясающе. Единственное, чего он не переносит - это фантастику, особенно рассказы о вампирах. В "Замке" много творческих личностей, одна девочка просто фанатеет от клыкастых созданий, пожирающих людей во тьме и много про них пишет. Эдвин всегда жутко злится, когда видит эти произведения, а вот я просто обожаю фантастику, хоть и не верю в магию, волшебство и прочую чушь. Если есть вампиры, то почему нет единорогов? Если есть оборотни, почему нет горгулий? Если есть...
- Милоская, немедленно прекрати мечтать! – въедливый голос учительницы пробрал до мозга костей, и я потеряла мысль. – Бегом к доске!
- Иду, Светлана Владимировна! – я подошла к доске.
- Итак, Милоская, посмотрим, что ты знаешь. Расскажи-ка мне определения бинарных соединений.
- Бинарные соединения, это соединения, состоящие из двух элементов.
- Молодец, считай, что кол у тебя в кармане, - учительница ехидно улыбнулась. – Построй мне формулу фосфата натрия.
- А разве есть такой химический  элемент? - искренне удивилась я.
Я притворилась, что внимательно слушаю тираду учительницы, размышляя о своем. Меня волновала куда более глубокая проблема, чем неудачная шутка на химии. Мои родители развелись, когда мне было всего-навсего шесть лет. Путем невероятных уговоров, требований и с помощью самого дорогого и скандального адвоката в городе, мама добилась, чтобы я жила с ней. Отец не согласился и с тех пор моя жизнь сплошная череда из переездов в разные города и суды. Я все никак не дождусь, когда мне исполнится восемнадцать. Тогда я точно найду способ сделать так, чтобы никого из них не видеть. Нет, не подумайте ничего такого, я люблю своих родителей, но увы... для них я просто еще один предмет спора. Отцу достался дачный дом в захолустном городишке, куда даже на электричке добираться почти два часа, матери - машина и наша московская квартира. Все было поделено практически в равных долях и тут все вспомнили о дочери-первокласснице. Я не жалуюсь, мне даже льстит такое внимание со стороны родителей, но с судами они реально переборщили.
Полностью погруженная в свои мысли, я почти прослушала, что меня отправляют в кабинет директора. Взяв записку из рук химички, я снова погрузилась в свои мысли. О, как часто в последний год мне приходилось сидеть здесь. Учителя взъелись на наш выпускной класс из-за учебной пожарной тревоги, на которую мы среагировали очень странно. Рассказываю. Какой-то шибко умный человек поджег занавески, планируя пропустить контрольную работу. Когда красивый женский голос объявил пожарную тревогу, народ высыпал в коридоры, и около пожарных выходов образовалась давка. Тогда мой родной 11а занимался в кабинете литературы, на первом этаже. Мальчики открыли окно, благо, не закрытое решеткой, и помогли нам спуститься вниз, потом слезли сами. Почему-то такая реакция взбесила учителей. Они вообще не любят, когда у учеников нет стадного инстинкта. Свобода воли и выбора их удивляет и пугает.
Но, вернусь к своему повествованию. Я зашла в кабинет директора и вспомнила, что недавно у нашего класса исчез журнал, но я-то знала, что журнал тихо-мирно поджидает в положенном ему месте. В учительской, под диваном. Кабинет директора выглядел как всегда, словно это место неподвластно времени. Мягкие стулья, обитые черной обивкой, выглядели весьма презентабельно, чего нельзя было сказать о другой мебели.  Слегка обшарпанный стол, допотопный компьютер, немного потертое кресло. Стены окрашены в светло-лиловый цвет. На пол постелили серый линолеум, немного вытертый от частого использования. На стенах висели дипломы и награды школы, а так же одна из картин - кстати, нарисованных мною, - занявшая первое местно на местном городском конкурсе.
- Здравствуете, Татьяна Николаевна! - я поздоровалась и положила на стол записку от химички.
- Милена, сядь, пожалуйста! Это не по поводу журнала, мы его уже нашли, – директриса сделала приглашающий жест, чтобы я присела. - Ну что там еще такое? - она внимательно изучила записку.
Я осторожно села на край стула и поставила рядом свою сумку с учебниками. Так, значит, журнал они нашли. Одной проблемой меньше. Жизнь все-таки налаживается. Проблемы всегда кажутся меньше, когда о них знаю твои друзья, а когда они совсем решаются, тогда становятся просто глупыми. Даже развод родителей в определенный момент перестал меня пугать. Сначала боялась, уж больно некрасивая история получилась. Моя мама говорила, что отец изменил ей с ее лучшей подругой, причем в их собственном доме. Я прекрасно помню тетю Наташу, запомнила серебристую гриву волос, васильковые глаза и короткое красное платье, а так же запах духов. Такие странные были, с ландышем. Еще она всегда выглядела загорелой, словно только что приехала с юга.
- Милена, я тебе сейчас пропуск выпишу. Звонил твой отец, говорил что-то о каком-то суде, просил, что бы ты пришла домой, - Татьяна Николаевна что-то написала неразборчивым подчерком.
- А как же записка от Светланы Владимировны? - удивилась я.
- Пошла твоя Светлана Владимировна! - огрызнулась директриса и снова зарылась носом в свои бумажки.
Я вежливо попрощалась, отдала пропуск охраннику и, схватив куртку, вылетела на улицу. Одна особо крупная снежинка упала мне прямо на щеку и растаяла. Получилось будто я плачу. Четвероклассники пробежали мимо, заглянули мне в лицо, засмеялись и убежали играть в снежки. Однако во всем есть свои плюсы. Например, я ушла с химии. Весь класс еще будет торчать на уроке, да не только на этом.
Я шла, не замечая вокруг ничего. Тонкие кроссовки тут же промокли, а кофта совсем не сберегала от холода. Я смотрела на красивые падающие снежинки и думала о вечном. Жизнь, Смерть, Огонь, Вода. Лед и Холод. Зло и Добро. Рассвет и Закат. Неразделимые понятия, всегда противопоставляемые друг другу. Вампиры и Оборотни. Любовь и Ненависть. Солнце и Луна. Все в этом мире должно противостоять друг другу. В школе каждый из нас кому-то портит жизнь. Я скорее исключение, чем правило. Пока мне не с кем "воевать".
- Милена! – кто-то тронул меня за плечо.
- Отстань! – я толкнула человека.
- Милена! – снова повторил голос.
- Папа? – я обернулась и увидела своего отца. – Ты здесь откуда?
- Забрать из школы тебя собирался, а мне сказали, что ты ушла.
- Ясно. Как слушание?
- Я выиграл.
Голубые глаза из-под очков в тонкой оправе блестели таким счастьем, что я не нашла слов. Мне было интересно совсем другое. Странно, что меня не пригласили на это слушание. Я нервно дернула плечом и направилась по дороге домой. Вадим шел за мной следом, подробно описывая суд. Мне пришлось применить всю свою выдержку, что бы ни взять ледяной ком и ка-а-а-к треснуть ему по башке. Может тогда он хоть пять минут помолчит. Нет, не поймите меня неправильно, я отца своего уважаю, но сейчас я явно не в настроении его слушать. Иногда родители способны просто вывести из себя кого угодно, в том числе и меня. Уже стоя около двери квартиры и безуспешно пытаясь открыть дверь своим ключом я заговорила:
- Тебя развод совсем ничему не научил? Вы же расстались, что теперь злорадствовать.
- Если бы ты знала, как мы с ней расстались, ты еще не так бы говорила, - усмехнулся Вадим.
- Да я знаю. Ты изменил ей с ее же подругой!
- Неправда! - Вадим внимательно наблюдал за моими усилиями, даже не собираясь помогать. – Это она мне изменила.
- Угу, с твоей лучшей подругой.
- С другом.
- С юмором у тебя плоховато, - я разозлилась, бросила ключи на пол и ударила кулаком по двери. - Да откройте же мне! Я тут живу, черт подери!
Внезапно откуда-то подошла мама и положила руку мне на плечо. Она открыла квартиру своими ключами и, не расставаясь с вечной сигаретой в зубах, обматюгала Вадима. Мой батяня ушел в полную прострацию, вообще ни на что не реагируя. Я же, потихоньку собирала вещи, пока они что-то обсуждали на кухне. Обсуждали криком. Ругаются, гады! Могли хотя бы при мне помолчать! В этот момент пришла SMS-ка от Эдвина. Быстро настрочив ответ, я продолжила собираться и переписываться, переписываться и собираться. Эдвин понимающе отнесся ко мне и стал жалеть. Все как всегда. В моей жизни вообще много стабильности. Слишком много.
Вадим изредка заглядывал в комнату, что бы понять, готова я или нет. Примерно два часа спустя батяня понял, что, скорее всего, ему придется здесь заночевать. Тогда я предложила самый оптимальный выход. Он едет сейчас, я чуть позже и на электричке. Встречаемся завтра, часов в семь утра на платформе. Однако папа лишь покачал головой, утверждая что в их глушь электрички плохо ходят и добраться можно только на машине. Одно слово, не городок, а деревня какая-то. Я всю жизнь прожила в Москве и уверенна, что мне не удастся перестроить свой ритм жизни. Значит, выход только один. Проживу там лет до восемнадцати, т.е. года полтора-два и свалю спокойненько на квартиру бабушки по материной линии, которую бабуля давно переписала на меня. Вот тогда и начнется настоящая жизнь с приключениями на мою черноволосую голову.
Ехали мы практически ночью, но все равно прибыли на место примерно три часа спустя. Это учитывая, что ни в какие пробки мы не попадали. Самый большой сюрприз в пути преподнесла дорога, которая иногда внезапно обрывалась, превращаясь лишь в слегка примятую траву. Иногда Вадим спрашивал, как я жила у мамы. У меня был только один ответ, который я не решилась озвучить. Не сказать же отцу, что хорошо, пока он не приехал. Мне нравилось тусоваться по ночам в интернет-кафе или же читать до утра, а потом, не выспавшись, тащиться в школу. Поэтому, я просто рассказывала разные смешные случаи из моей жизни, стараясь избегать упоминаний о личной жизни, вернее, о полном ее отсутствии. В отличие от Вадима, я страдаю гиперобщительностью. Наконец, мы приехали.
- Это чей дом? – спросила я.
- Наш, - ответил Вадим. – Твоя комната на втором этаже. Пошли, покажу.
Я зашла внутрь. Домик произвел положительное впечатление. Двухэтажный, уютный, просторный. Мне он понравился. Особенно моя комната. Просторная, достаточно большая, стены заклеены белыми рельефными обоями, пол паркетный. Окна почти до пола, есть персональная ванна. Из мебели: шкаф, кровать, кресло и стол, на который я и поставила ноутбук. В шкафу достаточно места, чтобы уместить мой скромный гардероб, а кровать достаточно твердая, чтобы не болели кости. Люблю спать на жестком матрасе.
Комната хорошая, но еще надо кое-что добавить. Только Вадим ушел, я первым делом взяла в руки баллончик с краской и прямо поверх обоев выборочно нанесла красную краску, потом черную. Этакая спальня юной готессы, хотя я никогда этим не увлекалась. Просто люблю такое сочетание. Комната получилась яркой. Немного поразмыслив, я стала повсюду раскидывать думки, плюшевые игрушки, на компьютерный стол поставила сувенирчики. И с каждой вещичкой комнатка становилось все более родной. Но все равно чего-то не хватало. Даже и не понимаю чего. Ладно, потом разберемся. Я зашла в ванную и расставила там все свои баночки с кремом, косметику, шампуни и прочее… теперь можно жить!
Завтра я проведу первый день в новой школе. Я решила отнестись к этому, как к посещению зубного. Потерплю и все в полном порядке. В самом крайнем случае, перейду на домашнее обучение. Или поступлю в колледж. Совершенно успокоившись, я представила, что провожу следственный эксперимент и мне надо внедриться во враждебную группировку людей-киборгов.
Около девяти я закончила. Я потянулась и стала смотреть в окно. Ничего интересного. Даже машины не едут. Словно взорвалась водородная бомба, которая превратила людей в зомби. Тихо, как на кладбище. Зато заснула я быстро, но сны снились тревожные. Я несколько раз просыпалась за ночь от собственного крика. Мама всегда говорила, что когда спишь на новом месте, тебе сниться твой жених и твое будущее в общем, но кажется, мне не повезло. Ни будущего, ни жениха. Только несколько ярких картинок из прошлого, да один-единственный черный силуэт, наблюдавший за мной. Этот город точно сводит меня с ума.
Утром я встала еще до будильника. Уже было слышно, что Вадим внизу готовит завтрак, бренча посудой. Я надела удобные черные джинсы и тонкий белый свитер, а сейчас стояла у окна и расчесывала волосы, сильно спутавшиеся за ночь. Мимо проехала черная машина, а в некоторых домах уже зажигался свет. Последний раз взглянув в окно, я спустилась вниз.
На столе стояла тарелка с яичницей и огромная кружка черного кофе без молока. Вадим уже ушел на работу. Что бы не было скучно, я включила радио и попала на одну из местных волн. Да, похоже, новостями этот город не избалован. Если даже сообщение о рядовом ДТП без жертв являлось темой дня! Даже слов нет, мат один! Только я девочка приличная, не ругаюсь. Шикарно. Меня привезли в жуткую глушь. Телевизор не показывал привычных каналов, а на кухне окна плотно занавешены шторами. Вчера Вадим что-то упоминал о школе. Вроде бы, она стоит на отшибе и мне придется ходить до нее довольно много. Кошмар какой то! Мама, возьми меня обратно к себе! Я снова хочу школу под окнами дома! Я глянула на часы и решила поспешить, пока окончательно не опоздала. Жуткий холод пробирал насквозь и заползал под куртку, а дорога давно заледенела. У них что, нет снегоуборочных машин? Или финансирование города страдает?
Я дошла до школы, пару раз шлепнувшись на задницу. Незнакомые ребята смеялись, что ж, это было действительно смешно. Потом меня подняли и сказали, что был вариант ехать на автобусе, но я точно не знала, где остановка. Школа находилась на отшибе, то тут же поняла, что она полностью оправдывает мои ожидания. Еще до первого урока я отметила, что дети сонные, как сомнамбулы, а учителя даже замечания делают каким-то тихим, извиняющимся голосом. Мне требовалось попасть в кабинет директора, но спросить у людей-зомби я не решалась. Даже я, со всеми своими странностями, казалась здесь другой.
Директор школы произвел на меня положительное впечатление. Это был седой мужчина, в молодости явно светлый блондин, лет под сорок. У него были темно-зеленые глаза, весьма суровые черты лица, но губы весело улыбались. Он обладал огромной харизмой и легко расположил меня к себе. Я улыбнулась. Шоу начинается.
- Здравствуйте, можно войти? – я постучала по косяку двери.
- Заходи, коль не шутишь. Я, Андрей Сергеевич, директор этой школы. А ты очевидно новенькая?
- Мое имя Милена Милоская, я недавно перешла в вашу школу. Мой отец говорил, что бы перед занятиями я еще раз зашла к вам.
- Милоская, говоришь? Помню я твоего отца. Так, посмотрим. Твой новый класс 11м.
- Сколько же тут одиннадцатых классов? - засмеялась я.
- Смешно, - мою шутку явно не оценили. - Пойдем, я покажу тебя твоему новому классному руководителю.
Я кивнула в знак согласия и спокойно пошла за директором. Может хоть кто-то из детей будет нормальными людьми. Но как я ошибалась! Еще до звонка почти все сидели в классе. Только три места оставались свободными. Я слушала, о чем договариваются директор и историчка (он должна была стать моим классным руководителем), попутно поглядывая на учеников. Какие-то они все... странные. Некоторые чересчур оживленные, другие слишком молчаливые. Или это просто я капризничаю? В моем прежнем классе все скакали по партам, совершенно не обращая внимания на замечания учителей. За несколько секунд в мою мечту превратилась парта без соседа, а еще полный бойкот со стороны класса. К счастью, на этот раз мне повезло, но только наполовину. Меня посадили одну, на вторую парту около окна, где я могла сидеть полностью погруженная в свои мысли, но судьба не была благосклонна насчет бойкота. Многие обсуждали меня, я слышала шепоток вроде: "Заметил, у нее черные волосы, как думаешь, красит?" и прочие милые замечания в мой адрес.
Я потупила глазки, села за парту, открыла тетрадь с конца и стала рисовать. Никогда не думала, что окажусь новенькой в одиннадцатом классе. Надеюсь, что меня просто в упор никто не заметит! Я полностью погрузилась в свои мысли, но кто-то явно решил мне помешать. Ко мне подошла девочка, русоволосая и кареглазая. Она тараторила так, что я едва понимала ее речь, хотя сама говорю довольно быстро.
- Привет, я Алина. Ты у нас новенькая? А как тебя зовут? – сказала она.
- Милена, – лаконично ответила я.
- Классно! А чем ты увлекаешься?
Она спрашивала и спрашивала, а я старалась отвечать как можно короче. Может хоть обидеться? Нет же, ей наоборот, очень понравилось, что я не словоохотливая. Постепенно к нам подтянулись остальные девчонки и стали меня расспрашивать (допрашивать?) обо всем на свете. Это значит, бойкота мне не будет. Жалко, я уж надеялась почувствовать себя в шкуре изгоев школы. Вопросы, прежде незримо витавшие в воздухе, в том числе и про поразительную темноту моих волос, были высказаны в лицо.
Урок протекал спокойно. Я сидела одна и никто меня не беспокоил. Хорошо, что моя парта свободна. В середине урока в класс забежали два парня, разные как ночь и день. У первого светлые волосы и васильковые глаза, второй был брюнетом с ореховыми глазами. Они могли бы быть полными красавцами, если бы не огромные синяки под глазами. Очевидно, эти парни очень редко спят. Известен мне такой тип мужчин, с которым пойдет любая, если вы понимаете, о чем я.
- Эдвард, Антон, почему вы опоздали на урок? – строго спросила учительница.
- Понимаете, мы в пробку попали, - ответили ребята хором.
- Не так уж и далеко ехать, - тихо шепнула девочка на первой парте.
Они посмотрели на нее таким странным презрительным взглядом, после чего сели на свои места. О горе мне несчастной!  Брюнет сел рядом со мной, выложил из сумки учебники и тетради и увлеченно стал с кем-то SMS-иться под партой. Почему-то он привлек мое внимание. На его тетради было подписано имя и фамилия. Рискуя заработать косоглазие, я одним глазом глядя на доску, другим на обложку его тетради, прочитала надпись. Значит Эдвард. То еще имечко! Да и фамилия подстать – Коллинз. Учитель задала вопрос, я подняла руку и ответила. Она довольно улыбнулась, а брюнета словно подменили. То ли мне показалось, то ли он, правда, тихо зарычал. Он потер висок, словно от головной боли и заткнул уши наушниками. Неужели у меня такой противный голос?
Мои размышления прервал звонок. Я быстро вскочила, собрала сумку и вылетела из класса. По дороге меня догнала Алина, выглядевшая весьма довольной.
- Повезло тебе, с Эдвардом посадили! – сказала она.
- Это чем же мне так повезло? – вздохнула я. - Кто они вообще такие?
- Точно, ты же у нас новенькая, - Алина всплеснула руками. - Понимаешь, тот брюнет - Эдвард, его брат Антон - блондин, и их младшая сестра Алиса из восьмого класса, местные короли. Самые популярные ребята в школе, только слишком гордые. Если они принимают тебя в компанию, то ты среди избранных. Коллинзы многих сторонятся. Кстати, по ним сохнет много девчонок.
- По Алисе тоже? – невозмутимо спросила я.
- Нет! – Алина звонко рассмеялась. – Дурочка ты, по ней парни сохнут. Заметила, какие они красивые?
- Мне кажется, ничего особенного. Самые обыкновенные ребята, немного симпатичнее, чем обычно.
- Моли бога, что бы он тебя не услышал!
- Ну почему же? – за спиной раздался приятный мужской голос. – Алина, если она так думает, то это ее право.
Я обернулась и увидела Эдварда. Алина, кажется, просто потеряла самообладание. Конечно, к ней же сам Коллинз обратился! Как она, интересно, вообще в живых осталась? Ох, не понимаю я современную молодежь. Как можно называть королями гордецов. Дурак какой-то, подумала я. Эдвард улыбнулся, словно подслушав мои мысли.
- Эдвард, ты идешь? – второй брат (его кажется, Антоном звать) подошел к брюнету.
- Да, минуту. – Эдвард посмотрел мне в глаза. – Тебя как звать?
- Милена, - ответила я.
- Я запомню.
- Зачем?
- Просто. Погоди, а ты случайно не дочь Вадима Милоского?
- Я не случайно, я специально его дочь.
- Приятно познакомиться, - Эдвард внимательно меня разглядывал.
- Ну и что ты так пялишься?
- Просто, - он пожал плечами. - Нельзя полюбоваться на красивую девушку?
- Почему нельзя. Хочешь, иди, любуйся. Только, чур, на красивую!
Эдвард явно не собирался никуда уходить, продолжая меня разглядывать. Я беззастенчиво посмотрела ему в глаза. Небольшая дуэль, проверка на прочность. Я такое проходила в прошлой школе. Зверь-альфа пытается поставить меня на место зверя-омеги, а я бунтую. Очаровательно сравнение, вполне в моем духе.
- Любишь в гляделки играть? - засмеялся он.
- Люблю, - я поправила ремешок сумки на плече. - Всегда выигрываю.
- Я тоже, - Эдвард не сводил с меня взгляда. - Выигрываю.
Антон повторно окрикнул Эдварда, тот встрепенулся, еще раз одарил нас своей красивой улыбкой и ушел. Я закатила глаза, еще не совсем понимая, что это сейчас было? Зачем этим «королям» со мной разговаривать? И чем так известен здесь мой отец? Как обычно, вопросов много, ответов нет, а что бы найти ответы мне потребуется не один день. Может и убить на это пару месяцев моей жизни? Почему бы и нет! Я и Алина отправились в библиотеку. У них в школе практиковалось, на каждом втором уроке все подбирают материалы для рефератов. Ерунда какая-то. В старой школе все внимание отдавалось учебе, а не факультативным занятиям. Все-таки, эта школа похожа на колледж.
Мы сели за крайний столик. Единственное, что мне не понравилось, это то, что стол находился поблизости с местом Коллинзов. Они сидели в полном составе, громко смеялись и болтали. Я только сейчас заметила, насколько они разные. Блондин с васильковыми глазами, брюнет с ореховыми и девушка, с волосами цвета тягучей карамели и зелеными глазами. Всех объединяли только жуткие синяки под глазами, да немного странноватая манера поведения. Словно своим громким разговором они стремились заглушить голоса остальных. Библиотекарша даже не сделала им замечания. Похоже, Коллинзы действительно тут на особом счету. Интересно, за какие заслуги?
- Ребят, работать мешаете! - я повернулась к ним. - Можете шепотом трепаться?
- А что, - спокойно ответил Эдвард. – Мы всегда так общаемся.
- Придется научиться общаться тише.
- Слушай, почему мы тут никому кроме тебя не мешаем?
- Я единственная, кто не считает тебя и твою семейку королями школы. У нас, между прочим, демократия!
- Я ничего такого не делал, что бы стать, как ты говоришь, королем.
- Твои проблемы, солнц, - я ехидно улыбнулась. - Значит, надо было что-то делать, что бы так не считали.
Алина упала головой на стол, ее плечи сотрясались от хохота. У Эдварда от удивления пропал дар речи. Остальные, находившиеся в библиотеке, молчали. Кто-то шепнул какую-то тарабарщину Эдварду.
- Эй, ты! – влез Антон. – Что тебе надо?
- Шоколада! - вздохнула я, вспомнив известный мультик.
Тут уж весь зал полег с хохота. Я встала, собрала все свои вещи и отправилась на занятия. Когда прозвенел звонок, Эдвард, скрипя зубами, все же уселся на свое место. Я стала доставать учебник, который вдруг вылетел у меня из рук и приземлился прямиком между нами. Так получилось, что мы вдвоем потянулись за ним. Я случайно коснулась ледяной руки Коллинза и вздрогнула. Нет, живой человек не может быть настолько холодным. Он, наверно, лет пять как умер. Спросить об этом вслух я как-то не решилась.
Где-то посередине урока меня вызвали к доске. Странно, но меня почему-то волновала реакция Эдварда. Иногда у меня такое бывает. Я внезапно начинаю ненавидеть человека. Просто что-то щелкает внутри меня, вызывая поток немотивированной злобы. "Какой же ты ублюдок", - подумала я. Коллинз мгновенно вскинул голову, будто услышав мои мысли и слегка прищурил глаза. Ничего хорошего этот взгляд не обещал.
- Мария Сергеевна, она все неправильно сделала! – сказал Эдвард. - Абсолютно все.
- Почему же? Я ошибок не вижу, – удивилась учительница. - Покажи мне свое решение.
- Вот, - Эдвард подошел к Марии Сергеевне и протянул ей тетрадь.
- Эдвард, приди в себя! Ты мне что показываешь?
- Номер шестисотый. А что?
- Коллинз! Мы третий пример решаем! Третий, а не пятый! Эдвард, я знаю, что ты решаешь быстрее, чем остальные дети. Но зачем это при всех показывать?
Я позволила себе короткий смешок, когда садилась на свое законное место. Да, такого я не помню с четвертого класса. Так-то, всезнайка! Интересно, а он меня теперь всегда доставать будет? Если да, то я не против этого. По крайней мере, народ на переменах оживился и повеселел. Еще пара-тройка таких заходов и все будет просто супер. Снова станут нормальными детьми, адаптированными для современного мира. Я прямо таки умничка!
Уже после звонка Эдвард поймал меня за плечо около кабинета химии. Я невольно развернулась и посмотрела в его ореховые глаза, сейчас потемневшие от гнева. Чувствовалась в нем дикая и неукротимая сила, слишком странная для обычного человека. Я впервые обратила внимание, какой он красивый. Если бы еще и характер был нормальный, я бы точно влюбилась. Но, богу богово, кесарю кесарево. С самовлюбленными болванами я дела не имею.
- Мила! – буквально прошипел Эдвард.
- Да, слушаю тебя, Эдик! – невозмутимо ответила я.
- Не смей меня так называть.
- А ты не зови меня Мила! – я попыталась скинуть его руку с моего плеча. – Что тебе надо?
- Слушай, прекрати себя так вести.
- Конечно, мало мне батяни и матери, теперь меня одноклассники воспитывают. Ты объясни, что тебе надо?
- Я просто решил с тобою пообщаться. Понимаешь, ты абсолютно не похожа на других девушек, которых я когда-либо знал. Ты другая, - он робко взял меня за руку, мигом переменив свой враждебный настрой.
- Да пошел ты! – я выдернула ладонь, словно меня обожгли.
Я села на последнюю парту рядом с Алиной и внимательно стала рассматривать себя в карманное зеркальце. Так, внешность довольно миловидная, но не красавица. Про фигуру пока вообще умолчу. Грудь у меня небольшая, талия, правда, тонкая, но никакого намека на пресс. Алина говорила, что Коллинзы избалованы вниманием других девушек. Если я понравилась Эдварду, то есть два варианта. Первый, это то, что он чертов псих. Второе - неукротимый бабник, которому все равно когда, как, где и с кем. Старый кобель Коллинз, - подумала я и вновь удостоилась презрительного взгляда от брюнета.
- Милоская, сядь на свое место. Я пока делаю скидку на то, что ты не знаешь правил школы. Милена, мы всегда сидим на своих местах, - учительница посмотрела на Алину. – Ибрагимова, к тебе это тоже относиться. Надо знать устав школы.
- Дурацкий устав, - вполголоса пробормотала я.
- Согласна, - химичка обернулась. – Ну не устраивать же из-за этого революцию!
Я положила учебник с тетрадью на парту и села. Эдвард снова беззастенчиво уставился на меня. Я показала ему язык. Коллинз обиженно отвернулся. Ну и пожалуйста! Способ детский, зато действенный. Раз уж Эдварда зацепило… а может есть способ, который поможет мне его совсем достать? Стоит подумать.
Я открыла тетрадь с конца и стала рисовать. На листе появились Медуза Горгона, оборотень, вампир и суккуб. По крайней мере, двое или трое в полумраке могли сойти за нормальных людей, но вместе они характеризовали безумную мощь и силу. Люблю мистику и ужасы. Причем чем страшнее, тем лучше. Страх меня успокаивает. Я забываю о проблемах в личной жизни. Мне шестнадцать лет и я никогда не встречалась с парнем.
- Итак, все поняли, что мы будем делать на лабораторной работе? – конечно же, все объяснение я пропустила. – Работаем в парах.
- А можно работать по одному? – спросил Эдвард.
- Нет, нельзя! – химичка поставила очередной реактив на стол. – Парная работа учит вас учитывать не только свои интересы, но и интересы других людей.
- Вы прямо так и считаете? – ухмыльнулся Антон.
- Да. Работая в паре, вам просто приходится интересоваться другим человеком. Это, конечно, не дружба и даже не просто приятельские отношения, но тоже кое-что, - химичка с грохотом поставила лишний поднос на свой стол. - Согласна, Милоская?
Я кивнула и скосила взгляд на Эдварда. Он внимательно наблюдал за моими движениями и даже, как мне показалось, дернулся в мою сторону. Ну и хрен с ним! Не зацикливаться же мне на одном человеке, который мне к тому же не нравиться. Пусть даже настолько, что я готова его ненавидеть. Лучше посижу, поэкспериментирую с реактивами. Авось класс взорву, хоть новостей для местного радио подкину. А заголовки областных газет... "Школьница спалила класс", "Жуткий взрыв на химии", "Что подтолкнуло девушку к убийству одноклассника?". Хотя с последним я переборщила.
- Милена! – где-то посередине урока окликнул меня Эдвард. – Чертова выскочка, повернись.
- Я не выскочка, - обиделась я. – А тебе чего надобно, старче?
- Не смешивай это. Произойдет взрыв.
- Не произойдет.
- Произойдет!
- Докажи!
- С удовольствием! – Эдвард отобрал у меня две пробирки.
Его глаза совсем посветлели, превратившись в янтарные. Я даже… да, стоит признаться. Я замерла, борясь с новым чувством. Меня тянуло к нему. Я еле удержала себя на месте, так сильно мне хотелось прикоснуться к его лицу. Внезапно в голове промелькнуло чувство опасности, только Эдвард вылил одну пробирку в другую, а я инстинктивно закрыла лицо руками.
Когда произошла реакция, класс впал в полубезумное состояние. Девчонки истошно визжали, мальчики пытались сохранять спокойствие, а я пыталась отряхнуться от осколков и вытереть кровь. Порезалась несильно, но больно.
- Я же сказал! – победно произнес Эдвард, после чего глянул за меня.
Коллинз вскочил, схватился за край парты и зашатался, словно собирался упасть в обморок. Антон вовремя вытащил его из класса. Я же увидела себя в зеркало, которое висело над раковиной, увидела кровь и позорно стала терять сознание… Последнее, что мне удалось услышать, так это крик Эдварда:
- Да помогите же вы ей!
Очнулась я в медпункте. Как же больно! Хотелось реветь во весь голос. Я внимательно осмотрела свои руки. Так, внешне никаких сильных повреждений, просто небольшой шок. Я вообще не люблю терять кровь. Когда-то в детстве все мы, порезавшись, мигом засовывали палец в рот и высасывали свою кровь. Существовало поверье, что та кровь, которую мы выпивали, начинает вновь циркулировать в наших организмах.
- Милена! – в медпункт зашли Алина, Антон и Эдвард. – Ты как?
- Жить буду, - моя улыбка, наверно, больше походила на оскал. – Кофточку жалко, заляпала кровью. Выкинуть теперь придется.
- Врешь, – авторитетно заявил Антон. - Ни фига тебе кофточку не жалко. Просто ты почему-то Коллинзов не любишь.
- Я тут один день, а ваша семейка у меня вот где! – я провела ребром ладони по горлу.
- Я вообще зашел, чтобы кое-что спросить, - тихим интеллигентным голосом сказал Эдвард.
- Спрашивай. Я дозволяю, - я замолчала и стала рассматривать порезанные руки..
Насколько мне известно, такое поведение Коллинзу не свойственно. Все говорили, что его тактика напор и никакой обороны. Одним словом, глупый самонадеянный мальчишка. Впрочем, есть еще кое-что странное. Пробирка взорвалась примерно в центре парты, осколки частью попали на наших соседей по классу, большая часть поразила меня, а в Коллинза не влетел ни один осколок. Если даже и попал, то он не порезался, хотя взрывом ему должно было оторвать хотя бы палец. Эх, вот так всегда, у меня неприятности, а враг не получает никаких повреждений. Облом.
- Ты можешь на других уроках присутствовать? – Эдвард отвел взгляд в сторону.
- Конечно! - один из пальцев еще слабо кровоточил, и я мигом стала высасывать свою кровь, вспомнив детство.
Зрачки Эдварда расширились и он ушел. Вернее, убежал. Я пожала плечами. Как же все-таки тяжело здесь учиться! Только пришла в эту школу, а уже влезла в историю. Главное, что бы к директору не вызвали. А то я его немного побаиваюсь. Но, вернусь к повествованию. Стоило Коллинзам покинуть медпункт, как я упала на кушетку и закрыла глаза. Острая боль пронзила все тело. И пусть осколков было мало, они словно мелкие иглы вонзались мне в кожу. Конечно, скоро это пройдет. А пока, такое ощущение, будто я упала в стекловату на стройке. Кстати, такой случай действительно был в моей жизни. Мне тогда всего лет десять было.
- Милена, ты точно в порядке? – из небытия донесся голос Алины.
- Да, Алина, все в норме, - я открыла глаза и встала на ноги.
- Называй меня просто Лина, детка, - засмеялась моя подруга.
- Да? Тогда детка сейчас кое-что скажет.  Я заметила тут кое у кого синдром безответной влюбленности к Эдварду Коллинзу.
- Ага, - она стыдливо опустила глаза в пол, чем-то, сама не знаю чем, напомнив мне Эдварда. - Пошли.
- Куда?
- Как куда? К директору, вот куда!
Я торчала в кабинете у Андрея Сергеевича, выслушивая громаднейшую лекцию. Коллинз молчал, молчала и я. Эдварду явно было стыдно за то, как он себя вел. Впрочем, что с него взять. Парни взрослеют позже, чем девушки и это факт. Еще они более импульсивные, любят вымешать злобу на чем-то одном, причем физически. Они реже плетут интриги и предпочитают просто тупо набить морду обидчику. Выражение грубое, зато правдивое. Эдвард сидел на расстоянии нескольких сантиметров от меня. Внезапно, когда директор перешел к стадии занесения выговора в личное дело, он снова взял меня за руку. Я понимала, что не могу сейчас резко дернутся.
- Слушайте, а может не надо? - Коллинз ободряюще посмотрел на меня.
- Я не могу. Если у девушки есть претензии, - начал директор.
- У меня их нет, - ответила я и мягко сняла руку Эдварда со своей руки. - Со мной все в норме. Все просто офигенно!
В голове шумел ветер, никаких мыслей не осталось. Кофту я заляпала кровью, и меня предложили отпустить домой, но я достала из сумки футболку и переоделась в школьном туалете. Выглядела я теперь не так официально, зато могла учиться. Ребята подтрунивали над моими руками, залитыми йодом, а я в ответ шутила, что если им понравилась, мы можем повторить. Время пролетело быстро, даже странно.
Я зашла в дом и сразу же поднялась в свою комнату. Даже обедать не захотелось. Я собиралась связаться с Эдвином. Мы уже очень давно не общались. Он наверняка соскучился! Я загрузила компьютер и мигом зашла в Интернет. А вот и «замок на Венере», вернее чат с идентичным названием. Как же давно я здесь не была! Я быстро напечатала приветствие.
Венера: Приветствую всех присутствующих!
Эдвин: Здравствуй, незнакомка!
Венера: Эдвин, ты чего? Это я, Венера, подруга твоя! Ты меня уже забыл?
Эдвин: Венера? Погоди, припоминаю. Не та ли это Венера, которая пропала на две недели, бросив свой замок на неведомо кого?
Венера: Ни на кого я его не оставляла!
Эдвин: А вот Диада совершенно по-другому нам сказала.
Я потрясла головой и попыталась вникнуть в смысл происходящего. Диаду я прекрасно помню. Это очень милая девушка, которая почти с первого дня «проживает» в замке. Пару раз она успешно заменяла хозяйку замка, то бишь меня, но сейчас? В этот момент на экране появилась надпись: «к нам приходит Диада» и мои пальцы запорхали по клавишам.
Венера: Диада, что происходит?! Эдвин на меня обиделся, говорит, что я замок бросила.
Диада: Венера, тут такое дело. В общем, я люблю Эдвина, а он меня. И ты здесь абсолютно не нужна.
Я не знаю почему, но тут же удалила обоих из замка, а после и сам "замок". Добро пожаловать в реальный мир, детка. Тут дерьмово и ты вряд ли втянешься. Любить по Интернету невозможно. И если честно, то я его и не любила. Так, играла. Иногда приходится вести себя не так, как считаешь нужным. Например, врать человеку или играть с чужими чувствами. Эдвина я просто жалела. Пусть он и нравился девчонкам из замка, но стоить с ним отношения никто не собирался. Поэтому я просто по шутке стала с ним заигрывать, оказывать ему знаки внимания. Если Диада его любит, то бог с ними! Пусть крутят свой роман, сколько им угодно.
Я выключила компьютер и спустилась в кухню. Все-таки обедать надо. Пока я разогревала суп, мне позвонила Алина, и  мы с ней около трех часов разговаривали. Во время бессмысленного трепа я расправилась с уроками. После этого я стала наблюдать в окно своей комнаты за другими людьми. Пару человек пробежалось в сторону магазина, кто-то гулял с собакой. Стоило мне попрощаться с Алиной, как черная машина неизвестной марки остановилась прямо напротив моего дома. Я прижалась лбом к оконному стеклу, что бы лучше рассмотреть тачку. Стекло машины опустилось вниз, и я различила черты Эдварда Коллинза. Он сидел за рулем и беседовал с какой-то девчонкой. В этот момент моя совесть подняла голову и попросила больше не подглядывать за соседом по парте, но я послала ее по известному всем адресу, а именно в аппендикс. Эдвард погладил девушку по щеке и поцеловал ее, потом высадил и посмотрел прямо на мое окно, улыбаясь уж слишком довольной улыбкой. Я скрылась в глубине комнаты, предварительно плотно задернув занавески.
Я посмотрела на часы и решила немного поспать. Слишком много впечатлений за один день. На ночь я распахнула форточку, иначе в комнате становилось слишком душно. Со двора тут же донеслись голоса, ругань, рев машины, совсем как в Москве. Один голос принадлежал Эдварду. Я не обратила на это внимания и просто легла в постель. Засыпая, я жалела лишь об одной вещи. Мне жалко мою бедную несчастную белую кофточку, которую увы, теперь не отстирать!